Начало Глава 1

Меня зовут Твина. 

Я – невидимое исчезающее дитя гибнущего мира, которое называют Мёртвое Время, потому что в этом мире все только и делают, что умирают. 

Я не люблю всё, что имеет вес, всё, что можно потрогать. 

Я не люблю взрослых, они какие-то мёртвые, а я живая. 

Только для бабушки я делаю исключение, потому что она рассказывает интересные сказки. 

Взрослые не любят стариков, называя их обузой, и никогда не слушают их, обрывая на полуслове, ещё и поэтому я часто сижу возле бабушки. 

И хотя я понимаю не всё из того, что она рассказывает, я терплю, потому вижу, что ей приятно, когда кто-то её слушает. Мне бы такого собеседника.

В нашем мире все дети такие, как я – невидимые и бесплотные. Нас немного, но мы существуем. 

Взрослые сторонятся нас так же, как ту чуму, после которой мир рухнул и стали рождаться невидимые дети. 

Я ненавижу взрослых. 

Мать боится меня, а боязнь рождает ненависть. 

Но я ненавижу взрослых не потому, что я их боюсь, а за то, что они делают вид, будто нас нет. 

И объясняют шевеление воздуха рядом с ними какой-то радиоактивностью. А это всего лишь пролетел невидимый ребёнок.

И это умирающее, вечно умирающее во времени общество кто-то назвал телом, а нас назвали язвой на теле этого общества. 

Я не знаю, что такое язва. 

Бабушка объясняла, что это болезнь желудка, когда в нём ползают змеёныши, но я не знаю, что такое болезнь, я никогда не болела, и никогда не видела змеёнышей, и сравнить мне не с чем.

Мне почти двенадцать лет, и скоро я умру. 

Невидимые дети умирают в день своего двенадцатилетия. 

Хотя я не понимаю, что такое смерть. Дети просто исчезают, и никто не знает, куда. 

И вот этого я боюсь больше всего на свете. 

Я не хочу исчезать, я хочу жить дальше, я хочу, чтобы кто-то пел мне  колыбельную про то, что я хорошая, и любил меня. 

Год назад исчезли мои лучшие друзья – Травка и Город. 

После их исчезновения я стала старшей. 

Это налагает определённую ответственность – надо следить за малышами, чтобы они не лезли куда попало, ведь на пустыре за старой фабрикой столько дверей, ведущих в другие миры! 

Правда, взрослые их не видят, а то давно бы сбежали в поисках лучшей жизни. 

Да только я не верю, что они бы были счастливы в другом мире. 

Если уж в своём мире они полезли туда, куда не надо, и изобрели эту чуму, и уничтожили всё живое, что им помешает не лезть туда, куда не надо, в чужом мире? 

Если бы они были терпимее и слушали стариков, то давно бы поставили на пустыре возле дверей, ведущих в другие миры, зеркала, которые свалены в подвале фабрики. 

Старик, который сторожит пустой театр, как-то выболтал мне, что если поставить возле двери в какой-нибудь мир два зеркала друг напротив друга, то можно увидеть всё, что происходит в этом мире, и можно разговаривать через это зеркало. 

Но это великая тайна. 

Не знаю, к чему это может привести. Хотя, чего же, знаю. Дети легко обнаружат мир, где они нужны, и сбегут туда.

Но я не могу этого позволить. 

Я не верю в то, что в ином мире мы можем прожить больше, чем в своём. 

И стоит ли? Мы не знаем другой жизни. А как можно стремиться к тому, чего невозможно достигнуть? 

Но я пока не знаю, что делать с остальными детьми, которые сбегают в чужие миры в поисках родителей. 

Многие не возвращаются, и мы здесь гадаем: нашли ли они то, что искали или же пропали? 

Всего единожды вернулся мальчик по имени Вафля. 

Он уже исчез из Мёртвого Времени, а вернувшись из другого мира, долго болел и жаловался, что там всё разноцветное, и цвета причиняют боль. Как ему удалось вернуться, ума не приложу! 

Я – единственная, кто сознательно отказывается от этой глупой затеи - посещения других миров. 

Я предпочитаю гибельное, но своё, родное. Мне не страшно жить здесь. Мне страшно уйти, даже если бы я знала точно, что вернусь. 

По счастью, этой безумной идеей одержимы только малыши. 

Те, кто постарше, перестают верить в сказки о счастливых мирах, где родители не только не бросают детей, но и берут чужих. 

Если в нашем мире дети никому не нужны, то неужели они нужны где-то ещё? 

Я не просто так это говорю, я внушаю свои мысли другим детям. 

Если все мы уйдём, то что будет со стариками? Кто будет доставлять им радость? 

Когда тебе исполняется десять лет, то уже надо быть ответственным за кого-то. 

Не хочу уподобляться своим родителям – это так мерзко, не замечать детей! 

И меня радует, что разделяющих мою точку зрения становится всё больше и больше. 

Нам дан этот ужасный бездушный мир не для того, чтобы искать пути выхода из него, а для того, чтобы попытаться изменить что-то в своём мире, так я считаю, и никто меня не переубедит.

Город пытался, и Травка пыталась доказать мне, что надо перемещаться в мир, который называется Time Being Dead. 

По их словам, в этом мире нас могут видеть, а «видеть» означает у взрослых любить. 

Только никто пока не знает, в какую дверь надо войти, что попасть в этот мир. 

Ведь двери на пустыре непредсказуемы, и порой, входя в одну и ту же дверь, попадешь в совершенно разные миры. 

Травка говорила, что в пространствах образуются трещины, и только через эти трещины можно попасть в мир, где любят детей. 

Может, я бы изменила своё мнение, но Травка и Город исчезли, так и не догадавшись, как сделать так, чтобы появилась трещина. 

Травка была очень умной и доброй, она старалась быть малышам как мама. 

Благодаря её заботе, многие малыши не пытались удрать. 

После её ухода благополучие пошатнулось. Дети перестали бояться, и опять носятся по чужим мирам, отыскивая эту трещину. 

А вчера Смерть вернулась из другого мира и сказала, что видела там такое, отчего у неё чуть не изогнулась форма. 

Она рассказала про какого-то носорога, который мчался на неё, чтобы убить, и она едва спаслась, и что теперь носорог знает, как проникнуть в наш  мир. 

И тогда я рассказала про зеркала из подвала. 

Мы решили, что поставим на пустыре с дверями зеркальные ловушки-капканы, чтобы носорог попался, если он вздумает перенестись в Мёртвое Время, и, может, малыши будут осмотрительнее. 

Ведь можно сначала посмотреть туда, куда собираешься отправиться, и если нет опасности, то смело идти. 

Хотя Свет, выслушав меня и Смерть, предложил вообще взорвать пустырь, чтобы носороги не перенеслись в наше Мёртвое Время. 

Надо подумать и всё взвесить. 

Может, это моя миссия – перед тем, как исчезнуть, обрубить все концы с этой непонятной мне надеждой – искать родителей. 

Продолжение Глава 3