Предыдущая Глава 4

Глава 5.

   Благоразумная реалистка словно заглянула в будущее, и слезы из реальности во сне пришлись очень кстати, ведь читать спокойно следующий эпизод романа Киана не смогла бы ни одна чувствительная персона.  Мрачная глава словно высосала у Зои всю жизненную силу, а взамен наделила жабрами, и уж теперь она могла без опаски находиться на дне океана, сколько вздумается, не заботясь более о кислороде. Закончив чтение, Зоя начала писать отзыв, и дался он ей нелегко.

     "Дорогой Киан, вы с такой реалистичностью описали начало путешествия Данковского в ад, что я рыдала и глазами, и душой. Где–то вы упоминали, что похвала вызывает у вас рвотный рефлекс, но вы не правы в резком выражении ваших чувств. Я подозреваю, что вы плохо разбираетесь в этических моментах и путаете лесть с объективной оценкой ваших качеств. Поэтому я скажу кратко: вы гениальный автор. И я приму от вас неприятный ответ, и даже не буду ожидать снисхождения. А теперь позвольте описать вам мои впечатления от вашего текста.

    Никогда еще не погружалась я в безысходные лабиринты Бедлама, и могу только догадываться, откуда у вас пугающая достоверность описания… Вы очень метко сравнили Данковского с обесточенной башней, переломленной пополам беспощадным мраком яви. Согласна, что лишь целебному ветру надежды было под силу срастить части целого, хотя руины жестокости вашего героя остались с ним навечно.

     Но без них нельзя, Киан. И вы не можете этого не понимать. Если предать забвению свои циничные поступки, то ничего не будет стоить вновь ступить на этот скользкий путь, и вы умело перевели стрелки пути, направив вашего героя на путь преображения в степной городок, где Данковский повстречал растерзанную толпой Святую Марию.

     Ту самую бедную Марию из "Мужского клуба", которая бросила умирать свою маму в одиночестве. Не переживайте, вдумчивый читатель проведет параллель, отталкиваясь от незначительных деталей.

     И, знаете, мне кажется, именно такой Мария и должна была стать, если бы на пути ей не повстречалось это злосчастное кафе "Три свечи", и двое таких разных мужчин, которые кажутся мне двумя половинками одного целого. Ну, нашу переписку едва ли кто–то прочитает, и я признаюсь вам, что и я бы не устояла против их обаяния… жестокость и нежность одновременно… но – в реальной жизни я бы предпочла одного мужчину, в котором уживались бы и романтик, и циник. Но такого мужчины в моем окружении нет, и поэтому я до сих пор одна. Простите, я отвлеклась.   

    Уверена, Данковский попал в персональный ад несчастной девушки, где на свинцовых улицах города наряженные по последней моде жители с презрением толкали ее, одетую в лохмотья. Ох, тяжело заплатила она за тот единственный раз, когда предпочла заботе об умирающей матери порочную страсть!

   Мария, всегда надевающая туфли в тон платью, предстала босиком. Бедная душа ее, оставшаяся немой к предрассудкам, пытается теперь изменить дьявольскую природу вещей.

    А в жизнеописании Святой Марии вы предстали настоящим поэтом, Киан! Даже ваши прозаические фразы звучат ритмично, напоминая старинную балладу. Я так и вижу менестреля, перебирающего струны лютни... что–то со мной не так, возможно, но… простите, я отвлекаюсь, – этого больше не будет.

   "Была ее жизнь как удар ребром по сонной артерии дней" – эта строка из лексикона боевых искусств так продрала меня до глубины души, так ударила меня по горлу, что активировала горловую чакру, которая по мнению эзотериков отвечает за творчество, и представляете, я дерзнула облечь прозаические фразы в поэтическую форму, где даже присутствуют ритм и рифма. Но я так и не рискнула записать свой наивный стих…

    Расскажу лишь, что строки сложились таким образом, что Святая Мария получила редкую способность обращать чертей в свиней, и на этом я бы поставила точку. Пусть бы и дальше обращала бесов, но вам показалось, что вы наказали ее недостаточно. За что же вы ей так мстите? Ох, Киан, подозреваю, что это опять вылилось что-то личное.

    А теперь я позволю себе немного жесткости.

   Да, это вы, Киан, а не ваш герой Данковский стали причиной того, что Марию растерзали жители этого города! Это вы заломили ей руки! Это вы потушили ее глаза, превратив их в угли! Призраки Андрея и Дениса снова заставили ее сердце познать ад, но гнев свой вы обратили не на Данковского… вы его пожалели. Ворон ворону глаз не выклюет?

   Вы обрушили на город снежный ураган, вы отравили все реки, вы тайно хотели, чтобы мучимая жаждой толпа выпила этой воды, и вы так увлеклись в вашем мщении, что перепутали действительность с выдумкой, и неизвестно, сколько бед вы бы опять натворили, но голос томящейся в аду души зазвенел в вашей голове вовремя.

   И вы устами уничтоженной Святой Марии предупредили жителей, чтобы ни в коем случае не пили отравленную воду, и мое внезапно появившееся чувство негодования к вам тотчас же погасилось воспоминанием о благородной цели пути вашего героя.

   С Марией покончено.

  Я верю, что в ее персональном аду после снегопада засияет солнце. Верю, что и вымышленная мать простила теперь ее убийственное равнодушие, и в другой реальности они будут невероятно близки.

   Но давайте вернемся к сюжету.

   Мне хочется думать, что эта душа в аду, к которой стремится Данковский – женщина. И знаете, Киан, какая-то неясная мне сила побуждает меня посоветовать вам назвать ее Доминикой. И прошу вас, довольно ужасов! Вам пора отходить от этой темы. Вы достаточно поломали Данковского, проявите теперь милосердие к вашему герою. Также я считаю, что вы должны добавить несколько слов о Ларе. Мне интересно, как она пережила предательство. Прощаюсь до следующей главы. Преданная вам Зоя".

   Отправив отзыв, Зоя успокоилась. Давно не выговаривалась она с такой правдивостью, давно не обнажала всех своих чувств и давно не чувствовала себя такой выпотрошенной. Как ни крути, а Мария стала частью ее души, пусть и не познанной, пусть и не воплощенной. Киан воскресил ее в следующей истории, чтобы подвергнуть боли и унижению, но он предупреждал, что чудовища на дне океана могут быть опасными.

   На этот раз Киан ответил мгновенно, словно ожидал весточки от нее, и Зоя успела прочесть письмо, прежде чем проснулась.

  "Милая Зоя, я тронут вашей искренностью! Пропасть моей радости при чтении вашего отзыва уменьшилась, но что толку в пропасти? В нее все падает, разбивается и лежит на дне вечным гниющим трупом.

   Да, я скрутил Данковского, поместив его для начала в дурдом. Я промыл ему мозги аминазином, я персонифицировал его совесть в Святую Марию, которая оказалась благороднее своего хозяина.

  Жаль, что вы не поделились вашим стихотворением со мной. Поверьте, я не жлоб, и уж точно не стал бы вас критиковать. Что бы обо мне не думали и не говорили, я не настолько отморозок, чтобы портить настроение человеку, который вытащил меня со дна… но я тоже отвлекаюсь… беру пример с вас!!!

  А вот моему герою Данковскому не повезло – подружка его, Лара, которая по непонятной мне причине вас заинтересовала, оказалась способной лишь на банальное рифмоплетство, хотя сюжеты ее так называемых "драм" вызвали бы живой интерес у определенной публики – если вы помните, она посвящала их воинам астрала.

   Я, наверное, немного не рассчитал с выпивкой, раз решил признаться вам, что в "Мужском клубе" я намеренно убил героиню Марию. Конечно, вы спросите: почему? Ее прототип – цветочница отшила меня. Да, Зоя, вы верно угадали – я отомстил за пренебрежение. И это я, а не мой герой Данковский безучастно смотрел, как Святая Мария, сидит в грязи совершенно выпотрошенная после надругательства. Да, я обрушил свой гнев на толпу, а не на Данковского, потому что мне его сильнее жаль, чем девушку.

   Та цветочница из магазина едва ли страдала после того, как дала понять, что я ей не интересен, а я потерял покой и сон. И, между прочим, я ненавижу сладкое!!! Но что еще я должен был делать, чтобы находиться в ее магазинчике без того, чтобы что–то там купить? Ну и тогда не надо ставить диванчик с круглым столиком, а на него белую керамическую кошку… а если в пасти заканчиваются бонбошки, то не нужно бежать и насыпать новую партию!!! Это к тому, что, может, я не разбираюсь в этике отношений, но что касается комфорта – здесь я бессилен – если кто–то мне его обеспечивает, я готов давиться и конфетками… простите, увлекся…

   В "Мужском клубе" я намеренно изменил финал. Я планировал отправить к праотцам одного лишь Дениса, самого бессердечного из троицы. Именно он заражал остальных безнравственными идеями, и я собирался избавиться от него, а Марии и Андрею купить билет на поезд в страну безоблачного счастья.

    Но все пошло не так.

   Женщина все испортила, и хэппиенд я стер.

   Потом настучал иной расклад: убил только Марию, а любящих ее Андрея и Дениса оставил вечно горевать, не утешаясь и арманьяком в любимых "Трех свечах" без надежды обрести счастье вновь.

   Но и этот финал я удалил.

   Мои субличности – Андрей и Денис, потеряв любимую женщину, неподдельно страдали, и я их тоже убил… Их любовь к Марии была настолько огромной, настолько сильной, что они не выдержали ее давления, лишившись защитного скафандра. Их смерть стала неизбежностью, ведь достигнуть океана дна без гидрокостюма невозможно, а Мария и была этой защитой. 

   Вы и здесь попали в яблочко, милая Зоя! Данковский – это коктейль из циника Дениса и романтика Андрея, и вот теперь я в полной растерянности перед неразрешимым парадоксом. Мария – не та женщина, которая ему нужна, и кроме Марии ему не надо больше женщин… Я тайно мечтал, что зов души из ада, воззвавший к нему из глубины времен, это именно зов некой души, у которой нет пола, и которая лишь жаждет быть освобожденной, а Данковский отправляется ее спасать. Может, он ищет славы героя?

   Но вы все-таки настаиваете, чтобы он искал в аду именно женщину… предлагаете мне наступить на одни и те же грабли… Что ж, возможно, вы правы. До Спасителя ему далеко, он сам нуждается в спасении. Хорошо, если это женщина, то кто она?

   Честно говоря, не могу ее представить. Никак не могу… а, может, мне вновь наведаться за вдохновением в цветочный магазин? Та продавщица – а я и имени ее не знаю – все-таки чертовски хорошенькая… Она для меня как дно океана для вас, и я до сих пор готов полюбить всех ее чудовищ. Вдруг, она так же многогранна, как и я сам?

   Однажды я метафорически ее убил, но вы мне подсказали, что силой своего таланта я могу ее воскресить. Доминика неплохое имя для таинственной души из ада, которая позвала Данковского сквозь время. Есть фонетическое созвучие в этих именах, это плюс. Вряд ли этот эгоист отправился спасать того, кто ему абсолютно не близок духовно.

   И таковым будет название всего романа – "Доминика", я так решил и никаких возражений не потерплю даже от вас! Кто бы ни была эта несчастная душа – женщина ли, мужчина, - я вижу ее духовным гермафродитом, таким же, как и сам Данковский, в котором цинизм безуспешно уживается с мечтательностью. Может, он и Доминика, встретившись, сбалансируют друг друга, и они сделаются, наконец-то, реалистами.

   Засим прощаюсь, начну обдумывать следующую главу. Обещаю, что ужасов больше не будет. Если вы сказали, что этого типчика хватит мучить, то пусть так и будет – вам я верю безоговорочно. О Ларе подумаю, но не обещаю, что включу ее в фабулу – она здорово потрепала нервы Данковскому. До следующей главы, милая Зоя.

   P.S. Я догадался, кто вы. Вы – мой недостижимый идеал, который живёт в цветочном домике на границе миров, куда, наконец, добрался интернет. И я отдал бы все свои деньги и весь свой талант, чтобы найти дорогу к вам… Вечно преданный вам Киан".

Продолжение следует