2 февраля 1942 года умер Даниил Хармс, гений сатиры.

В заголовке вынесен знак вопроса в обозначении "статуса" писателя,так как я не хочу кричать на весь мир, что Хармс - гений. Он гений в моих глазах, а в глазах порядочных людей, скорее всего, простите, отстой. 

Если по мнению Бунина каждый живущий на Земле человек заслуживает того, чтобы о нём говорили, то Хармс заслуживает этого втройне. Его сатира это явление, слом, полный слом всех существующих установок.

Можно ужасаться, можно смеяться, можно плакать, возмущаться, обвинять автора в цинизме, но, что если попытаться влезть в шкуру автора и представить, что же ему пришлось пережить, чтобы ЭТО написать? Могу только представить. В этом отношении Хармс мне очень близок, ведь мой "Джокер" не уступает ему в абсурде и цинизме.

РЕАБИЛИТАЦИЯ

Hе хвастаясь могу сказать, что когда Володя ударил меня по уху, плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет.

Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я отрезал ему еще днем. Тогда он был еще жив.

А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери.

Меня обвиняют в кровожадности, говорят, я пил кровь, но это неверно, я подлизывал кровяные лужи и пятна; это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления.

А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка.

А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Hе я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей.

Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Hо это уж цинизм - обвинять меня в убийстве собаки, когда тут, рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю.

Hу, хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны.

Hо считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд.

Испражняться потребность естетственная, а следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.

Я испытывала множество эмоций, читая эту "Реабилитацию", потому что это такая вещь, которая не оставляет равнодушным. Но я бы не хотела касаться содержания. Оно ужасно. Ужасно в в квадрате, в кубе, в любой степени. Но это искусство. Настоящее искусство, после которого испытываешь потрясение. 

И я в сотый раз задаю себе вопрос: что же случилось с Даниилом Хармсом, что же стало триггером этого ужаса? Жаль, этого мы никогда не узнаем. Триггером моего "Джокера" была всего лишь действительность, которая меня окружала. Но я женщина и писать такие жуткие вещи для женщины противоестественно. И я задаю себе вопрос: написала бы я этот циничный абсурд, если бы жила, допустим, в Париже? 

Влияет ли эпоха на содержание и форму произведения? Влияет ли география? И имеют ли циничные произведения право на существование? Что это - Явление или?