Chat blanc. Je te cherchais.

Unique pour la fin de l'automne soir: en été chaud, romantique, sentant les feuilles sèches et poussiéreuses de fourrure de Raton laveur. Comme d'habitude, je revenais du travail. Je revenais à pied, fatigué du pergélisol dans le bureau et éviscéré par la chaleur macabre dans la chambre à coucher. Mon but est de faire marcher mon dégoût sur l'Avenue inondée de phares, je veux qu'il soit perdu et qu'il ne soit pas trouvé.

Le soir, je me promenais avec mon bien-aimé, dont je rêvais souvent de longues soirées d'hiver, et qui n'a jamais eu lieu, car une telle personne n'est pas encore née, et si elle est née, elle est déjà morte.

J'ai écouté Zemfira avec son casque, son hit "Je te cherchais". Je ne cherchais plus personne, je ne pouvais plus faire confiance à mes oreilles, car une fois dans mon cerveau, elle perdrait son confort confortable et, de retour en ville, elle se jetterait sous les roues d'une Renault argentée, et la ville entendrait le cri le plus terrible de l'histoire de l'humanité.

Alors que je marchais à mi-chemin et que Zemfira chantait «le jour où j'ai trouvé, je suis devenue folle», près du parc où se trouvaient autrefois les chauves-souris, un chat blanc à fourrure s'est envolé des buissons sombres et a atterri près de mes pieds.

J'ai crié et je me suis penchée vers lui pour le caresser. Le chat était assez gras et propre. Peut-être qu'il avait une maison et avait des propriétaires, et il était difficile de supposer qu'il voulait la société de quelqu'un.

Et pourtant, quand je lui ai dit au revoir, il m'a suivi. Il se déplaçait à pas de géant et n'avait peur de personne. Bientôt, il s'est adapté à mes pas et a marché à côté comme un chien. Les gens venant en sens inverse ont dit quelque chose et ont souri, mais je n'ai pas entendu, et je ne m'en souciais pas, parce que je parlais au chat. Il n'a pas répondu, et je n'en avais pas besoin.

Je lui ai dit que j'étais Mary Reiner, que je rêvais de marcher avec un être cher dans la ville d'automne nocturne, et que je n'avais pas un être cher et que je ne le serais pas, et que c'était un chat, sans aucun doute, spécial, puisqu'il marchait à côté de moi dans cette merveilleuse soirée et écoutait mon délire.

J'ai eu l'idée de le ramener à la maison, mais si je l'avais fait, dans ce cas, dans ma maison, on pourrait filmer la Ville des enfants perdus, deuxième partie. Près de l'arrêt où les gens se pressaient, d'où les bus partaient, le chat blanc s'est arrêté, s'est assis sur l'asphalte sale et a gelé.

Je ne pouvais pas partir comme ça. En disant au revoir à «Arivederchi".

Je l'ai pris dans mes bras et je l'ai ramené à l'endroit où nous sommes entrés en collision. Le chat blanc grondait si heureux qu'il étouffait Zemfira dans ses écouteurs. Il a peut-être rêvé, comme moi, de longues soirées d'hiver, d'une promenade automnale romantique avec quelqu'un qui le regretterait ou l'écouterait.

Après tout, être entendu est un luxe de communication humaine. Et pour être compris, c'est tomber dans le top dix, après quoi vous n'avez besoin de personne d'autre, même celui qui n'est pas encore né, et s'il est né, il est déjà mort.

Il est étrange que nous, êtres de mondes différents, ayons coïncidé dans un désir ordinaire, et cette coïncidence m'a donné le sentiment que mon rêve était devenu réalité. J'ai marché avec différents bétail, mais pour une raison quelconque, c'est ce chat blanc qui m'a donné ce qui me manquait cet automne pour me remettre.

Je l'ai descendu au sol près des buissons de lilas, je lui ai dit un million de mots affectueux et je suis rentré à la maison, et le chat blanc a couru devant moi de grands sauts et, s'arrêtant, s'est retourné et a attendu que je l'égalise. Et on ne savait pas qui on était.

Pourquoi je suis Mary Rainer et c'est un chat blanc? Et où est la ligne entre nous? Mais la facette manquait, tout comme la certitude que nous appartenions à des mondes différents.

Il est resté assis à un arrêt sale. J'ai dit «Arivederchi» et je suis partie. On ne s'est plus vus.

En rentrant à la maison, je ne pouvais pas me résoudre à dîner, et le café sans sucre semblait pour la première fois comme il était: amer. Pour me réveiller, j'ai inclus un film avec Elizabeth Shu «Baby» (First Born).

C'était exactement ce qu'il fallait, et quand la scène finale est arrivée, je me suis senti comme un miroir.

P.S. 18 octobre 2010, le poète Denis Ganenko a publié ce poème

Nous rencontrons l'automne ensemble,

Mais passer, hélas, seul.

Mais tout le monde griffonne sur la ligne.

Peut-être que nous nous retrouverons dans ses feuilles.

Peut-être dans la voix de la pluie,

Répondons par des voix.

Et rencontrer les yeux ouverts,

Sans se cacher dans leurs cœurs brisés

Белый кот. Я искала тебя.

Уникальный для поздней осени вечер: по-летнему тёплый, романтичный, пахнущий сухими пыльными листьями мехом енота. Как обычно, я возвращалась с работы. Возвращалась пешком, устав от вечной мерзлоты в офисе и выпотрошенная омерзительной жарой в спальне. Моя цель – выгулять моё омерзение на залитом фарами автомобилей проспекте, я хочу, чтобы оно потерялось и не нашлось.

Вечер располагал к прогулке с любимым человеком, о которой я часто мечтала длинными зимними вечерами, и которая так и не состоялась, потому что такой человек ещё не родился, а если и родился, то уже умер.

Я слушала в наушниках Земфиру, её хит «Я искала тебя». Я уже никого не искала, я всего лишь не дне могла доверить своим ушам музыку ночной улицы, потому что, попав в мой мозг, она бы лишилась своей уютной непринуждённости, и, вернувшись обратно в город, бросилась бы под колёса серебристого рено, и город услышал бы самый страшный крик в истории человечества.

Когда я прошла половину пути, а Земфира пропела «в день, когда нашла, с ума сошла», возле парка, где когда-то водились летучие мыши, из тёмных кустов вылетел белый пушистый кот и приземлился возле моих ног.

Я, как полагается женщине, вскрикнула и наклонилась к нему, чтобы погладить. Кот был довольно упитанный и чистый. Наверное, у него был дом и были хозяева, и по нему трудно было предположить, что он желает чьего-либо общества.

И, тем не менее, когда я простилась с ним, он двинулся за мной. Передвигался он скачками и никого не боялся. Вскоре он приноровился к моим шагам и шёл рядом, как собака. Встречные люди что-то говорили и улыбались, но я не слышала, да и мне было это не важно, потому что я разговаривала с котом. Он не отвечал, да и мне было это не нужно.

Я рассказала ему, что я – Мэри Райнер, что я долгими зимними вечерами я мечтала прогуляться с любимым человеком по ночному осеннему городу, и что любимого человека у меня не было, и не будет, и что он – кот – несомненно, особенный, раз идёт рядом со мной в этот удивительный вечер и слушает мой бред.

У меня возникла мысль забрать его домой, хотя, если бы я это сделала, то в этом случае, в моём доме можно было бы снимать «Город потерянных детей, часть два». Возле остановки, где толпились люди, откуда отъезжали автобусы, белый кот остановился, уселся на грязный асфальт и замер.

Я не могла уйти просто так. Сказав на прощанье «Ариведерчи».

Я взяла его на руки и понесла назад, к тому месту, где мы столкнулись. Белый кот урчал так блаженно, что заглушал Земфиру в наушниках. Возможно, он также как я долгими зимними вечерами мечтал о романтической осенней прогулке с кем-то, кто его пожалеет или выслушает. Ведь быть услышанным это роскошь человеческого общения. А быть понятым это попадание в десятку, после чего тебе никто больше не нужен, даже тот, кто ещё не родился, а если родился, то уже умер.

Странно, что мы – существа разных миров – совпали в обыкновенном желании, и это совпадение подарило мне ощущение того, что моя мечта сбылась. Я гуляла с разной скотиной, но, почему-то именно этот белый кот подарил мне то, чего мне не хватало этой осенью, чтобы прийти в себя.

Я спустила его на землю возле кустов сирени, наговорила ему миллион ласковых слов и отправилась домой, а белый кот бежал впереди меня крупными прыжками и, останавливаясь, оборачивался и ждал, когда я сравняюсь с ним. И было совсем непонятно, кто мы такие.

Почему я Мэри Райнер, а он белый кот? И где грань между нами? Но грань отсутствовала, как и отсутствовала уверенность в том, что мы принадлежим разным мирам.

Он остался сидеть на грязной остановке. Я сказала «Ариведерчи» и ушла. Больше мы не виделись.

Придя домой, я не н смогла заставить себя поужинать, и кофе без сахара впервые показался таким, каким он и был: горьким. Чтобы прийти в себя, я включила фильм с Элизабет Шу «Младенец» (First Born). Это было как раз то, что нужно, а когда наступила финальная сцена, я почувствовала себя зеркалом.

P.S. 18 октября 2010 года поэт Денис Ганенко опубликовал в сети это стихотворение:

Нам встретить осень вместе суждено,

Но провести, увы, поодиночке.

Но каждый нацарапает по строке.

Быть может, встретимся в листках её.

Быть может, в звонком голосе дождя,

Откликнемся друг другу голосами.

И встретимся с открытыми глазами,

Не спрятав в их разбитые сердца.