Начало Хроники города Б. История одиннадцать

Рассказ написан в соавторстве с Алексеем Аргуновым.

- 1 –

В тот момент, когда зазвонил телефон, в главном офисе ООО «Крышечка» было тихо. 

Филипп Капустин раскладывал пасьянс. Рудольф Штукин блаженно глядел в монитор. А руководитель предприятия Федор Сергеевич Бабкин, которого подчиненные уважительно называли Фээсбэ, задумчиво листал газету с объявлениями о покупке квартир. 

Сидящий рядом с телефоном Федор Сергеевич снял трубку. Бабкин спокойно выслушал автоматический голос и обратился к Капустину с вопросом: 

- Филя, ты заплатил за интернет?

- Шеф, чо я, лох! Квитанция в расходах подшита! – ответил подчиненный. 

- Да, действительно, подшита…

- Вящий, мы-то оброк сурьезно плотим, - подергивая головой, отозвался Рудольф.

- Странный у нас какой-то провайдер – Сивуха-телеком. Говорят, мы шестнадцать рублей пятьдесят копеек задолжали. 

- Шишнадцать ****исят? – занервничал Штукин.

- Они там совсем охренели, что ли? И, вообще, зачем нам интернет? Баб, что ли, мы голых не видели? А пиццу я и по телефону заказать могу…

- Вящий, - побледнел Рудольф. – У меня тут подворье, супружница, ребятенок, твари разные… Я сам мыто уплачу. 

Федор Сергеевич нахмурился, вглядываясь в экран:

- Я не понял… Когда менты меня повязали, ты на 32-м уровне был. А сейчас на 228-м! Значит, Алевтина полы мыла, а ты в игрушки игрался?

Рудольф виновато опустил глаза. 

Федор Сергеевич вернулся в свое кресло:

- Постойка-ка, Сивуха, Сивуха… А не Макс ли это, сынок Рахмелевича? 

Филипп и Рудольф пожали плечами.

- Ну да, откуда вам знать. Вы пешком под стол ходили, когда он на ВРНЗ дела делал, в трениках ходил, русского националиста из себя корчил. Ладно, мы оплатим. Филя, сходи в банк, разменяй двадцать рублей десятниками, пятачками, можно копейками и зайди, оплати должок. А квитанцию мне принесешь. Есть у меня одна задумка…   

- 2 –

- Это что еще за безобразие? – Алла Васильевна Подношенко, заместитель мэра по вопросам культуры, гневно сверкала очками. – Совсем распоясались! Я вам сейчас покажу…

И она решительно забарабанила кулаком в 45-ю квартиру. Дверь открыла заспанная Татьяна.

- Это что, я вас спрашиваю? – указала Подношенко длинным накладным ногтем на пол приквартирной площадки. 

- Это окурки, Алла Васильевна, - сонно протянула Татьяна, намереваясь на этом и закончить разговор, но соседка проворно сунула ногу в щель между дверью и косяком.

- Я не спрашиваю, что это. Я спрашиваю, кто это бросает? 

- Это Кулебякин. Мы сроду в подъезде не курили.

- Что ты меня за дурочку держишь? Кулебякин не курит. А ты стоишь, огрызаешься! Давно бы веник взяла и подмела! – раскричалась Алла Васильевна.    

Дверь 44-й квартиры распахнулась, и на площадку в халате и шлепанцах вышел известный писатель, почетный гражданин города. 

- Алка, ну чо ты кричишь? Как только твой скульптор уедет… так… будишь по утрам! 

- Кузя, ты посмотри на пол! Уборщицы до среды не будет, они же весь подъезд загадят!

- Это не мы! – возмутилась Татьяна.

Кулебякин презрительно фыркнул:

- Две бабы стоят, а убрать некому! 

Алла Васильевна уперла в бок кулаки, открыла рот пошире и собралась произнести наверняка что-то очень недоброжелательное, но тут из квартиры Кулебякина послышался напевный мужской голос:

- Кака! Что там случилось?

На лестницу вышел пожилой поджарый мужчина с бородкой и с сигаретой в руке. 

- Доброе утро! Как приятно, когда утро начинается с красивыми женщинами! – Он улыбнулся и элегантно швырнул окурок в угол. – Разрешите представиться: Мишель Соболев – гость из столицы. 

- Алла Васильевна, - жеманно произнесла любительница чистоты. 

- Кака! Аллочка! Пойдемте, выпьем за знакомство! 

- Кака? – недоуменно переспросила Алла Васильевна.

- Кузьма Кузьмич, инициалы – К.К. – пояснил курильщик. – Мы, москвичи, его так называем. 

Кузьма Кузьмич густо покраснел и засунул руки в карманы.

- Да он не обижается, ему даже нравится! – Соболев дружески обнял красного, как помидор, писателя. – Ну что же мы все стоим! – И он увлек друга и красивую женщину вовнутрь квартиры. 

- А ты чтоб все помыла! – донесся властный голос чиновницы.

- Разбежалась! – Татьяна хлопнула дверью, и, наконец, расхохоталась.

- Пацаны, я щас вам такое расскажу! 

- 3 –

Секундная стрелка стремительно бежала по циферблату. Назойливо жужжала муха. Отхлебнув глоток жидкого чая, Федор Сергеевич настороженно покосился на лежащую на подоконнике Библию. Заметно похудевшая Алевтина Владленовна Сусликова, бывший руководитель энерго-информационного центра, безучастно глядела мимо гостя.

- Федя, это нас Бог наказал, - горько вздохнула она. – Покайся, пока не поздно!

- Аля, что ты плетешь? – Федор Сергеевич отставил стакан. – Мы вернем свое положение, создадим новый бизнес! Это беспроигрышная схема!

- Я помолюсь за тебя, Федя.

- Да на кой мне твои молитвы! Мне ключ нужен от квартиры, где племянник твой у дружка живет. Я все продумал: ты приглашаешь их на обед, развлекаешь, а мои придурки в это время возьмут из квартиры папку с бумагами и все дела!

- Не по-божески это, Федя, - засомневалась раскаявшийся экстрасенс.

- Да почему не по-божески, все в плюсе останутся: дети пожрут нахаляву, ты дело доброе сделаешь! Бумаги эти им ни к чему, а нам они гарантируют будущее.

- А вдруг твои мальчики деток ограбят? – заплакала Алевтина Владленовна. – Ведь это грех-то какой! Женя, ведь он, сирота! 

- Рудольф тоже сирота, к тому же инвалид после ранения. А это он нас с тобой защищал, может, эта пуля тебе предназначалась. 

Алевтина Владленовна вскрикнула от ужаса и перекрестились.

- А чем я их кормить буду?

Федор Сергеевич положил на стол несколько тысячных купюр.

- Значит, заметано. Звони пацану. 

Алевтина Владленовна вышла в прихожую и набрала номер.

- Евгений, мне снилась твоя покойная мать. Она завещала мне заботиться о тебе. Приходите с друзьями завтра на обед. Расскажете, как у вас дела в колледже. 

- 4 –

На полу 45-й квартиры лежал большой лист ватмана. Рядом валялись краски и фломастеры, а на диване задумчиво сидели ребята. В комнату вошел толстый черный кот и важно разлегся на белом листе. 

- Кузя, пошел вон! – рассердился Вася, наследник дедушкиной квартиры. 

- Не обижай кота, - вступилась Татьяна. – Он фартовый. Лучше думайте, что в стенгазету писать. 

Из-за соседней стены послышался шум, а затем друзья услышали нестройный хор голосов:

- Ой, Мороз, мороз! Не морозь меня! 

Вася вздрогнул, Таня захихикала. Джоник радостно подпрыгнул.

- А давайте забьем на эту стенгазету! Лучше сделаем мемориальную доску!

Зазвонил телефон. Татьяна сняла трубку. 

- Офигеть… Джоник, тетя Аля звонит…

Переговорив с родственницей, Евгений обалдело сообщил: 

- Тетя Аля приглашает нас на обед. 

- Ты смотри, у нее совсем крыша поехала, бак течет, - удивился Вася.

- Вот ее торкнуло! – сказала Таня. – Грехи замаливает. А я за любой кипиш, кроме голодовки! 

- Это знак, - многозначительно сказал Джоник. – А теперь давайте за работу!

Поздно вечером Кузьма Кузьмич и его друг Мишель отправились в «Рыгаловку», где собиралась местная "богэма", чтобы ощутить себя частью народа. 

- Понимаешь, Мишель, - бубнил Кулебякин, забирая очередную порцию смеси Кузьмича. – Нынешние писатели оторвались от народа, пишут мистику, чернуху, постмодернизм всякий, а здесь народ! Ты чувствуешь, Мишель? Вон там видишь, сидит пень замшелый? Это бывший директор базы…

- Кака, - перебил писателя московский гость, показывая пальцем на пышногрудую блондинку Олю. – Обрати внимание, у этой официанточки под белой блузкой розовый бюстгальтер с двумя крючочками. Я уверен, на ней кружевные трусики такого же цвета, и она любит, когда их с нее снимают…

- Старый ты бабник, - Кулебякин хлопнул его по плечу. – А я на "Топфейсе" зарегистрировался. Меня любить не надо. Очень хочется, чтобы рядом был человек…  

- Ладно, пойдем, Кака. Я обещал дочери вести себя прилично. Пойдем, заглянем к твоей соседушке.

Приятели вышли из бара и отправились в гости. Ночной проспект был ярко освещен и, подойдя к дому, товарищи заметили какое-то объявление, написанное крупными буквами на громадном листе бумаги. 

- Ну-ка, ну-ка, что это там повесили? – Кулебякин достал из кармана очки и стал внимательно читать. Лицо его вытянулось и побагровело, глаза налились кровью, кулаки сжались. 

- Ой, я сейчас умру! – держась за живот, хохотал во всё горло Мишель. – «В этом доме живет писатель и почетный гражданин города Кака Кулебякин» 

Слово «Кака» было выделено крупным шрифтом. Внизу слева помещалась цветная фотография Кузьмы Кузьмича. 

- Кака! Мемориальная доска при жизни это и есть всенародная любовь!

Однако любимец народа не разделял восторга своего друга. Подпрыгнув, он попытался сорвать «постмодернистский» пасквиль, но лист крепился слишком высоко. После нескольких попыток разгневанный писатель схватил обломок кирпича и швырнул в ненавистный текст. Рука его дрогнула, и камень попал в оконное стекло. Послышался звон. Недалеко замелькали вспышки. Рядом остановился милицейский уазик. 

- Вечер добрый. А не поздно гуляем? – поигрывая дубинкой, подошел щуплый патрульный. 

- А мы уже не дети, - выдавил из себя хохочущий Соболев.

- А окна бьем, как школьники, - строго заметил милиционер. 

- А ты кто такой? – вдруг накинулся на него Кулебякин. – Ты что должен делать? Тебя власть поставила за порядком следить! 

Милиционер что-то сказал в рацию. Из уазика вышли два бугая и направились к нарушителям. 

- Давайте, прокатимся по-хорошему. 

- Я никуда не поеду, - уперся Кулебякин. – Ты знаешь, кто я такой? 

- Берите его.

Патрульные заломили хулигану руки и, подталкивая, повели к машине.

- Вы у меня все сядете! Сопляки! 

- Ребята, вы что? Мы законопослушные граждане! – растерянно произнес Мишель.

- А вас я тоже попрошу пройти. 

И тут откуда-то из-за кустов зазвучал марш, и хор голосов слаженно и бодро пропел:

Кака – лучший писатель в мире!
Его портрет у меня в сортире!
Кака – наш великий мэтр!
А член у него сантиметр!

Соболев сложился пополам в новом приступе хохота, а Кулебякин стал выворачиваться и кричать: 

- Это все они, вот кого вы должны брать! 

- Володя, успокой гражданина…

- 5 –

Рудольф уселся на сиденье машины и, довольно покрутив на пальце ключи, запел:

- Ты зачем меня ударил кирпичиной по плечу? Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, познакомиться хочу…

Филипп, выплюнув окурок в окно, грубо перебил:

- Е-мое, адрес-то где? Ты что ли взял?

- Я и так знаю, куда ехать. ДокУменты в пОртфеле, пОртфель в шкапчике…

- Какой на хрен шкапчик? Где сейф, говори! 

- В квартере, - невозмутимо продолжал Рудольф.

Филипп смачно выругался:

- В какой «квартере»?

- В дедушкиной. У полковника. 

- Так бы сразу и сказал. Вот убогий… Гони сюда ключи.

Машина тронулась, и Рудольф снова запел:

- Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля…

Водитель вздохнул и вставил в уши наушники. 

- А тут ничего не изменилось, - заметил Капустин, вставляя ключ в замочную скважину. Потом он бросил окурок на пол и добавил: - Как старикан помер, так люди наконец-то спокойно мусорить стали. 

- Я разуюсь, Филя, здесь дерюжки бусые! 

Злоумышленники  прокрались в комнату. Вдруг перед ними пробежал черный кот, запрыгнул на диван и растянулся во весь рост. 

- Филя, пойдем отсюда, здесь нечистая сила водится, - указывая на кота, пробормотал Рудольф. 

Капустин трижды перекрестил «нечистую силу», однако кот остался котом.

- Видишь, это всего лишь кошак!

Филипп осмотрелся. Картины с маками, описанной Фёдором Сергеевичем и под которой скрывался сейф, не было. На стене висел плакат, на котором было написано «Гражданская оборона». Капустин отогнул уголок плаката и увидел приоткрытую дверцу сейфа. 

- Это че за бодяга? – распахнув дверцу сейфа, не понял Филипп. 

В углублении лежали пачка долларов и тонкая папка. Капустин взял деньги, помахал ими в воздухе и положил в карман. 

- Ты что делаешь? Вящий велел не хитить!

- Молчи, баран! Фээсбэ сказал, из сейфа все забрать. 

Он достал папку и отдал Рудольфу. Штукин полистал ее и наткнулся на большой заголовок:

- Ка, точка, гэ, точка, бэ… Ка-Гэ-Бэ. Филя, это оно!

- Ништяк! А тырить тут особо и нечего! – и они покинули квартиру.

Федор Сергеевич, нахмурясь, рассматривал вырезки из журнала «Культура Города Б.» 

- Это что за шняга? Вы что, лохи? 

- Шеф, это не наш косяк! Мы сделали, как ты сказал, эта папка лежала в сейфе! - оправдывался Капустин.

- Ладно, я сам разберусь, - сурово ответил хмурый бригадир.

-6-

Разгневанный Кулебякин влетел в квартиру. 

- Сейчас я позвоню управдому,  в администрацию, в колледж, в милицию…

- Кака, - деликатно кашлянул Соболев, - мы же только что из милиции, может, лучше выпьем в твоей «Рыгаловке»?

- Ты что, враг мне? Тебе лишь бы напиться…

Мишель, махнув рукой, отправился на кухню. Кулебякин сел на стул рядом с телефоном,   и, сняв трубку,  нажал на кнопку и начал искать нужный номер в записной книжке. Потом он поднес трубку к уху, но аппарат был нем как рыба. 

Чертыхаясь,  Кулебякин схватил мобильник. 

«На вашем счете не достаточно средств…» - услышал он искусственный голос. 

- Это провокация! -  в бешенстве крикнул Кулебякин и ринулся к ноутбуку.

- Кака, - невозмутимо обратился к нему вошедший в комнату  Мишель, - тебе коктейль с мохито или с мартини? Хорошо освежает после бессонной ночи. 

- Иди  ты к чертовой матери со своим коктейлем! - закричал не на шутку разозлённый Кулебякин.

Однако Соболев никуда не пошел, а, развалившись в кресле, стал наслаждаться коктейлем, потягивая его через соломинку.

- Ты смотри и интернет отключили. Это заговор!

- Кака, ты лучше выпей! И позвони с моего телефона.

Рассвирепевший Кулебякин залпом осушил бокал и позвонил в справочную "Сивухи-телеком".

Приятный голос сообщил, что интернет и телефон отключены  из-за задолженности в восемь рублей пятьдесят восемь копеек.

Только обессиленный Кулебякин прорычал: «Сволочи», как в дверь позвонили. Соболев пошел открывать.

- Кака, ошиблись дверью, - пояснил вернувшийся друг, что-то пряча за спиной.

- Что ты там прячешь? - Кулебякин выхватил из рук Соболева лист. 

Это была распечатка главной страницы электронной версии газеты «Желтый желудь» с подзаголовком «После открытия мемориальной доски почетный гражданин города провел ночь в милиции». Далее следовала серия фотографий.

Кулебякин сжал зубы:

- Когда только успели, щелкоперы! 

Скомкав лист, он швырнул его в угол и гордо вскинул подбородок:

- Хватить пить, пойдем, снимем этот пасквиль, а потом они у меня все попляшут!

- 7 –

«Какая грязища», - поморщился Федор Сергеевич, пробираясь к нужной квартире. «Вот как чиновники жить стали! Не запачкать бы туфли!». Он позвонил в дверь. 

Открыла ему девушка среднего роста, средней полноты. Длинные черные волосы доходили до кожаной юбки, которая чуть закрывала ноги в колготках в сеточку. На черной футболке было написано «Nirvana». Руки украшали браслеты с блестящими заклепками, глаза были густо подведены. 

Татьяна, в свою очередь, удивленно оглядела плотного мужчину чуть повыше ее, в розовой рубашке, идеально отглаженных брюках и черных лакированных туфлях. В руках он держал черный кейс. Гость был коротко подстрижен, глаза его смотрели внимательно и жестко. Он попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.

«Неужели, этот старпер Кулебякин подослал этого кабана?» - успела подумать Татьяна. 

Но посетитель был настроен дружелюбно. 

- Здравствуйте, меня зовут Федор Сергеевич, я по поручению Алевтины Владленовны.

- Проходите, пожалуйста, - Таня жестом предложила порученцу войти в квартиру.

Федор Сергеевич вошел в большую комнату. С первого взгляда Бабкин отметил: «А в комнате обстановка не изменилась, разве что две гитары и компьютер на столе, да вещи разбросаны». Кот Кузя подошел к знакомцу бывшего хозяина, встал на задние лапки, опершись передними о колено Бабкина.

- Кузенька, узнал меня, живучий ты, паразит!

Татьяна удивленно посмотрела на посланника тети Джоника.

- Мы с дедушкой работали вместе… - объяснил Бабкин. - А внука-то дома нет? 

- Они с племянником Алевтины Владленовны песню записывают.

- А…  думаю, что я могу решить все дела с вами… Алевтина Владленовна сказала, что у вас случилась неприятность, - Бабкин достал из кейса пачку долларов, похищенную Капустиным. - Но все хорошо, что хорошо кончается…

- А, может быть, вы хотите чай или кофе? –  спохватилась обрадованная Татьяна.

- Спасибо, не стоит беспокоится… У дедушки в сейфе хранились некоторые мои документы, такая красная папка… 

- А я, кажется, знаю, где ее искать, она где-то под рефератами лежит… - засуетилась девушка.

Через пару минут Бабкин держал в руках свой пропуск в безбедную жизнь. Он протянул визитку:

- Звоните, если возникнут проблемы.

-8-

- Ну что, сделали все, как я сказал? – Федор Сергеевич строго оглядел подчиненных. 

- Шеф, мы не лохи, все пучком, - четко доложил Капустин. 

- Вящий, епистолию мы вручили прислужнице, - тряхнул головой Штукин. 

- Ладно, будем ждать звонка от этого сучонка. 

И Федор Сергеевич развалился в кресле. Рудольф уткнулся в монитор, а Филипп стал разгадывать сканворд. 

Неожиданно взгляд Бабкина задержался на ручке, которой Капустин изредка вписывал слова. 

- Филя, ну-ка, дай сюда ручку, - обратился начальник к своему работнику. Тот повиновался. 

- Я не понял, откуда у тебя эта ручка? – рассматривая белый корпус, где синела надпись «Сивуха-Телеком». - Ты ее спер? 

- Мне секретарша подарила, - оправдывался Филипп, как нашкодивший школьник. 

- Вот вы мне объясните, что вы за люди? – Федор Сергеевич не поверил объяснению. – Когда ты, наконец, воровать разучишься? Мы собираемся заниматься честным, серьезным бизнесом! А вы у детей деньги украли, у секретарши ручку стырили! Вы как Рулле и Филле! Тащите все, что плохо лежит!

- А кто это? – робко спросил мелкий воришка. 

- Вящий, они с Юго-западной слободки что ли? 

- Вы что, Карлсона не знаете? – возмутился Бабкин. 

- Карлсона знаем. Это жирный такой, Южный рынок держит. 

Федор Сергеевич вздохнул и закрыл глаза рукой. В это время зазвонил телефон. 

- Да, я подъеду через час, - сказал в трубку начальник. – Ну вот и сдвинулось дело. 

Ожидая в приемной, Бабкин пил кофе. 

- Что-то еще хотите, Федор Сергеевич? – лепетала секретарша. – Максим Николаевич сейчас освободится. У него очень важный посетитель. 

- Ничего, я подожду, - ухмыльнулся шантажист.

Дверь кабинета распахнулась.

- Безобразие! Я – почетный гражданин города! Я – ветеран труда! Я еще раз повторяю: ни в какой Израиль я не звонил! Вы мне вообще должны бесплатно интернет предоставить! Мэр города – мой лучший друг! Я с ним поговорю, смотрите, закроют вашу шарашку!

Из кабинета вылетел взмокший пенсионер и, хлопнув дверью, направился к выходу.

Бабкин не спеша прошёл в кабинет к бывшему националисту.

- Ну, здравствуй, Макс! Вот где ты всплыл…

2015 год

Продолжение